Меры российских властей, начавшиеся с объявления практически полного эмбарго
на контакты с Грузией, разворачиваются с изумляющей быстротой и в первые же дни
далеко переросли свой формальный повод. Можно даже сказать, что повод заметно
им мешает: действия власти, уже проведённые и обещанные на ближайшее время, выглядели
бы куда авантажнее, не будь они привязаны к избыточно массированной антигрузинской
кампании. А так — попахивает.
Иногда попахивает сильно. Опубликованная в пятницу "Коммерсантом" история о том,
как московские школы получили телефонограммы из органов внутренних дел,
прямо-таки воняет. У школ потребовали предоставить списки учеников с грузинскими фамилиями
— милиция решила облегчить себе поиск нелегальных мигрантов из Грузии. В МВД,
конечно, эту информацию официально опровергли — ещё бы они её не опровергали;
но лучше бы они сообщили, кто и как будет наказан, — так было бы больше надежды
впредь не узнавать подобных новостей.
Сколько-нибудь серьёзно разобраться с проблемами, неожиданно оказавшимися на авансцене "грузинского"
скандала, совсем без неприятных запахов — в принципе невозможно: проблемы эти
(правоохранительная и муниципальная коррупция, нелегальная миграция, этническая
преступность, игорный бизнес) слишком уж запущены и переплетены. Но дополнительных,
не неизбежных клякс на мундиры надо бы тщательно избегать.
Модный в начале недели вопрос: а чего, собственно, Россия хочет добиться от Грузии
своими санкциями? —из моды сразу и вышел.
По-видимому, ничего. Наших офицеров они уже отдали, отношения между государствами уже на нуле
— чего ещё? Благодарностей от Саакашвили за 70% голосов на выборах? Его капитуляции
в абхазской и югоосетинской проблеме? Так ни того ни другого не будет. Понимания
в Тбилиси, что и Москва ни Сухуми, ни Цхинвала не сдаст? Так оно там и так есть.
Видимо, дальнейшее развитие событий происходит скорее по внутри— чем по внешнеполитическим
соображениям. Первую из двух возможных трактовок уже высказали многие: "маленькая
победоносная война". Мне пока более интересной кажется другая, менее избитая.
Каждый раз, когда власти нужно
что-нибудь сделать, она выбирает рецепт действий из листков, в этот момент лежащих на её столе.
И эффективность её действий оказывается зависящей от качества листков — и от умения
правильно вписать эти листки в контекст конкретного вызова.
С игорным бизнесом такая трактовка верна без сомнения. Бумаги с проектами обуздания
этого нового извода наркоторговли не один год ходили кругами по начальственным
кабинетам, но никто не рвался их подписывать — попросту боялись. На фоне обострения
с Грузией решились и вписали решение в контекст просто и надёжно: прикрыли пару
больших казино, объявив, что те контролируются грузинским криминалитетом. Неизвестно,
правда ли это (имён
почему-то не называли), но даже если и нет, жаловаться никто не кинется. Законопроект,
на порядки снижающий вред от игорного бизнеса, внесён в Думу как президентский.
Листок попал "в масть" и может сработать.
С остальными "окологрузинскими" инициативами дело хуже по обоим параметрам: и листки
сырые, и в контекст они вписываются грубыми и опасными методами. Что России давно
нужны внятные иммиграционные законы, спору нет — очень давно очень нужны. Но даже
их концепция ещё, оказывается, не устоялась. Всего несколько недель назад публику
убеждали в чрезвычайной благотворности тотальной амнистии незаконных мигрантов
(при том что число таковых оценивалась чуть не в десять миллионов человек), а теперь
в повестку дня вдруг поставлено существенное устрожение порядка въезда в страну
и пребывания в ней — едва ли оно окажется в достаточной мере продуманным. Готовность
миграционных служб и милиции внятную политику реализовать — не очевидна. Как в реальности
сведутся концы с концами, каждый да вообразит сам; первая ласточка (высылка в пятницу
в Грузию сотни граждан этой страны, у изрядной части которых были, говорят, и виза,
и регистрация) образцовой удачей не кажется.
И совсем уж кисло развивается кампания по борьбе с грузинскими преступниками.
Это ведь тоже из листков на столе: оргпреступность — в том числе этническая, — её связь
с коррумпированными правоохранителями и муниципиями не могла не быть заботой власти
даже и до Кондопоги. Но поспешная попытка вписать эту заботу в логику противостояния
с Грузией (Господи! и ведь привыкли же: Грузии мы противостоим…) явно не удалась.
Пока в лентах попадались такие известия: "Администрации портов Калининграда и Новороссийска
неожиданно обнаружили у себя несколько судов под грузинским флагом, допустивших серьёзные нарушения,
в связи с чем к ним были применены жёсткие санкции", — было даже забавно. Когда
нам сообщили о дивно своевременном разоблачении банды "грузинских киллеров", а потом
оказалось, что банду взяли полгода назад, а из двадцати её членов грузин было
два (и трое абхазов), стало менее забавно, поскольку это явно свидетельствует
о спущенной сверху разнарядке. (Никому
отчего-то не пришло в голову, что вал новостей об обезвреженных преступных группировках
окончательно убедит обывателя в продажности милиции: знали, стало быть, всё время
— что ж не трогали?) Последние новости — вроде наезда налоговиков на писателя
Б. Акунина (Чхартишвили) или помянутой охоты на детей — уже не забавны совсем.
Как-то очень уж быстро, за неполную неделю, борьба с грузинскими преступниками стала
оборачиваться борьбой с грузинами. Прав Б. Акунин — этнической чисткой.
Вопрос чрезвычайно серьёзен. Либо работа с заявленными проблемами (а это ведь
сплошь проблемы коррупции — и миграция, и рынки) перерастает и уводит на подобающий
ему пятый план антигрузинский контекст — либо, становясь рюшечками на этом контексте,
действительно оказывается "маленькой победоносной войной" — и государственной
школой шовинизма. Этого нельзя допустить, поскольку это может стать не очередной
ошибкой (одной больше, одной меньше), а Ошибкой. Такие игры только начать легко,
остановить будет неизмеримо сложнее. И заметьте: кризис наших отношений с Грузией
был, по совести говоря, мелким. Если на него реагировать так, то что делать при крупном кризисе? За первый день выслать всех грузин, за второй
и третий — всех азербайджанцев (их больше)… Чем займёмся на четвёртый день?
