Об образовании можно говорить
по-разному. Если разговаривать о нём всерьёз, то надо ставить эпиграфом знаменитую фразу
Бисмарка о том, что битву при Садовой выиграл прусский учитель, и затем стараться
уровню эпиграфа соответствовать, то есть держать в памяти тот коренной факт, что
образование создаёт нацию. Не только готовит кадры для того и сего и уж тем более
не только препятствует детям
от таких-то
до таких-то лет целыми днями слоняться по улицам и нюхать клей в подвалах, но и создаёт
нацию. Только так появится надежда договориться
до чего-то важного, стратегически значимого.
У нас же разговоры об образовании ведутся в совсем ином ключе, стратегией в них
пахнет мало. Речь идёт большей частью о финансировании образования (которое у нас
чуть выше плинтуса), управлении образованием (которое у нас чуть ниже плинтуса)
и о пересечении этих тем — о коррупции в образовании. Куда меньше говорят о том,
без чего подробности в заметной степени утрачивают интерес, о содержании образования —
и уж вовсе нет речи о его целях.
Вот и в только что представленном публике специальном докладе омбудсмена Лукина
"Права человека и модернизация российского образования" основная часть посвящена
всё тому же. "Главной проблемой российского образования является его хроническая
недофинансированность"; коррупция; нарушение принципа общедоступности и бесплатности
начиная уже с дошкольного образования, — вот центральные тезисы доклада. Ни о чём
более сущностном там речи нет. Кто должен учить, кого, чему и, главное, зачем,
не обсуждается. (Я это не в укор Лукину: он мог бы ответить, что таких задач перед
собой не ставил, и был бы прав. Но должен же хоть
кто-то их перед собой ставить!) Один из комментаторов углядел, правда, в докладе и вполне
содержательную проблему, прямо там не названную: из текста довольно прозрачно
следует, что наше образование всё в меньшей степени способно реализовывать функцию
"социального лифта". Что ж, это верно замечено, но незадача,
на самом-то деле, глубже. Во что должен быть встроен лифт, тоже пока не очень известно.
Ещё раз: образование создаёт нацию; в рамках строительной метафоры — оно формирует,
скрепляет и заселяет всё здание. Если оно этого не делает, какой прок говорить
об отдельных, пусть и очень важных деталях? А сейчас оно этого не делает. Никакой
"битвы при Садовой" в буквальном смысле слова нам в ближайшее время, будем надеяться,
не предстоит, но битву в переносном смысле мы уже ведём — и российский учитель
не готов её выигрывать.
Основной смысл доклада Лукина — государство не должно, не может, не смеет уходить
из сферы образования — абсолютно верен. Неверны, на мой взгляд, акценты. В принципиально
неделегируемой ответственности государства за эту сферу главная часть
всё-таки не финансовая. Да, казна обязана давать на эти цели гораздо больше, чем даёт
сейчас, но бюджетная доля в общей сумме затрат страны на образование уменьшается
и будет уменьшаться — и это только хорошо. Но не должна снижаться столь явно падающая
сейчас доля ответственности государства за содержание и качество образования —
прежде всего, разумеется, школьного.
(От ответственности за качество высшего образования власть, похоже, уже начала
помаленьку отползать. Никак иначе нельзя понять широко рекламируемую идею ввести
вузовские дипломы "разного уровня".
Вообще-то, дипломы МГУ
и какого-нибудь скотопрогоньевского психофизического и сейчас разного уровня, но предлагается
их сделать ещё и разного образца, подчеркнув тем самым, что за одни государство
отвечает больше, а за другие меньше. Странно: лицензии на право давать высшее
образование будут одинаковые, госстандарты одинаковые, а ответ за качество — разный…)
О содержании нужен особый разговор. Здесь скажу только, что, на мой взгляд, знаменитая
вариативность сильно переоценена. Не нужно пятнадцати учебников истории России —
нужен один, но толковый, написанный с прямым расчётом на достижение главной цели
общего образования, создание нации. Такого учебника не было в советские годы,
нет его и сейчас. Предлагаемое Лукиным введение школьных курсов "Права человека"
и "Основы российской Конституции" этой опасной прорехи не покроют.
С качеством же образования дело уже швах и будет ухудшаться. Речь не о всё более
низких местах, занимаемых нашим образованием в международных рейтингах. Лукин
говорит, что сейчас в России "никак не менее" двух миллионов неграмотных детей.
Даже если оценка завышена вдвое или втрое — куда дальше катиться? Оказывается,
есть куда. По Лукину, средний возраст работников образования — сорок лет. Мне
называли гораздо худшие цифры: за последнюю пятилетку средний возраст педагогов
увеличился на четыре года и составляет сегодня 53. Выпускники педвузов если и приходят
в школу, то увольняются от силы через год. Если так пойдёт дальше, то совсем скоро
неграмотных детей станет большинство: их некому будет учить. А мы ещё отсрочки
от призыва отбираем у сельских учителей…
Школа деградирует не только в бедных городках и сёлах, но и в Москве, только
тут не от одной нищеты, а ещё и от избытка: то вам педагогика сотрудничества,
то полный перенос процесса обучения в интернет, то ещё
какая-нибудь ересь, при широком распространении гарантированно продуцирующая безграмотность.
Учителю "от Бога" нельзя существенно помочь
и не так-то легко существенно помешать: пусть себе играет хоть
в Дальтон-план, хоть в ланкартачные взаимные обученья — толк будет. Но учитель — массовая профессия.
Рядовому учителю государство должно предъявлять жёсткие требования по квалификации
(в Пруссии времён Бисмарка они были невероятно жестки), внятно говорить, чему
учить школьников, и строго контролировать результаты его работы (естественно,
помимо родительского и общественного контроля).
Ну и по-человечески платить, конечно. Лукин предлагает ввести специальный образовательный налог:
пусть, мол, кроме тринадцати процентов подоходного налога каждый платит ещё процент
именно на финансирование образования. Я готов горячо поддержать эту идею — с одной
поправкой. Денег у казны и так до чёрта, электронные счета лопаются. Так что пусть
будет процент на образование, только не сверх тринадцати, а из тринадцати. Хоть
про одну тринадцатую часть своих налогов будем твёрдо знать, зачем мы их платим.