Не так давно в Думе снова начались разговоры о том, что пора, дескать, прекратить
повальное злоупотребление иностранными словами и терминами. Все вокруг так и норовят
ввернуть что-нибудь модное и непонятное, — вроде "аутсорсинга". И что с этим прикажете
делать? Вот и вынуждены депутаты вместо того чтобы обсуждать хорошие и правильные
законы, лазить по словарям и выискивать смысл терминов, которыми разбрасываются
всякие умники, вышедшие явно не из народа.
Собственно говоря, никаких иллюзий относительно нынешней роли нижней палаты нашего
парламента никто уже не питает. Административная реформа задвинула Думу на задворки
политической жизни, превратив ее в орган, лишь формально фиксирующий подготовленные
правительством законопроекты. Все остальное время проходит в обсуждении резких
политических заявлений и прочих прениях, в том числе и филологических. Вот недавно
опять досталось заимствованным терминам — явно со скуки.
Сама по себе дискуссия о заимствованиях и необходимости борьбы за чистоту языка
идет уже давно. И здесь есть что вспомнить. Можно оценивать влияние татаро-монгольского
ига на русский язык и фольклор, угадывая в "богатыре" — "батыра". Можно вспоминать
Петра Первого: царь-эмпирик завез из Европы не только всяческие новинки, но и
целый чемодан слов, с помощью которых удавалось именовать незнакомые доселе вещи
— начиная с корабельной оснастки и заканчивая элементами придворного этикета.
Можно апеллировать к опыту французов, а можно — к поддавшимся глобализации немцам,
переставшим повсеместно заменять интернациональное "computer" на чистокровное
"Rechner". В общем, есть о чем поговорить на досуге. Вот только у нас как-то не
принято подводить итоги и делать рациональные выводы. Наверное потому, что выводы,
как правило, получаются не в нашу пользу.
Если бы мы были пионерами в деле информатизации, то, возможно, весь мир уже без
труда выговаривал бы — "vychislitelnaja mashina" или, например, "pechatajushchee
ustroistvo". Но увы, тон задавали другие, так что получились все-таки "компьютер"
и "принтер". Хорошо еще, что мы придумали водку, спутник и перестройку. А то было
бы совсем грустно.
Впрочем, наши депутаты, неожиданно взявшиеся за очистку русского языка от вражеских
имплантантов, сами того не ведая, правы в другом. Войну и правда нужно вести.
Но только не с терминами, задача которых состоит в точном и однозначном именовании
объектов, а со словами, за которыми на самом деле ничего не стоит.
Опыта пустотельной риторики нам не занимать, так что новые зерна легли на благодатную
почву. Зайдите на любую профессиональную конференцию, и вы услышите те же слова,
которые звучат за рубежом. Мы с жаром говорим о менеджменте, управлении качеством
и эффективности бизнеса, легко бросаясь аббревиатурами и используя профессиональный
жаргон. Но в результате всех этих комсомольских собраний, где выключили одну фонограмму
и включили другую, ничего не происходит. Перспективы упрочения достижений развитого
социализма все мы обсуждали, не менее умело используя тогдашний понятийный аппарат.
Но ничего не упрочили. Сегодня спорим об эффективности, прозрачности и автоматизации.
Но добиваемся ли того, о чем говорим?
Порой все это выглядит хитрой азиатской уловкой. Мы дружно показываем всему западному
миру, что становимся такими же, как они. Но в глубине души знаем, что это не так.
Это такая хитрость, только мы сами уже не понимаем, в чем она состоит. Это что-то
подростковое. Очень уж мы любим показать язык повернувшемуся спиной директору
школы, с которым только что серьезно и очень уважительно (ха-ха!) говорили.
Сфера информационных технологий в этом смысле, увы, не менее показательна, чем
другие. Терминологический поток, излившийся на наши просторы, потрясает. Даже
профессионалы порой не понимают друг друга, принимаясь спорить о сути тех или
иных определений. Что уж говорить о потребителе, которому предлагают непонятные
штуки с непонятными названиями. Впрочем, и это не проблема, не будем утрировать.
Главное в другом.
Истинные результаты множества ИТ-проектов никак не позволяют отделаться от мысли,
что все это — большая игра, в которой все с самого начала знают скрытые, неофициальные
правила. Ну, а для того чтобы никто ничего не заподозрил, мы обильно пудрим фасад
толстым слоем словесной и терминологической мишуры, блеск которой позволяет надеяться:
со стороны все выглядит как надо.
Может быть, в ходе дискуссии о чистоте языка наши депутаты имели в виду именно
это? Возможно. Вот только выразить эту мысль им, увы, не удалось. Наверное, запутались
в трудных словах.