Скандал во Всемирном банке: промашка интеллектуала

Работая в недавнем прошлом на втором по значению посту в Пентагоне, Вулфовиц не видел никакого противоречия в том, что в этих странах США и их союзникам нередко случается убивать мирных жителей во имя того, чтобы их не убивали диктаторы и террористы. Более того, Вулфовиц даже считался одним из главных идеологов иракской войны.

 

Наверное, поэтому же, перейдя в 2005 году во Всемирный банк (ВБ) - крупнейшую кредитно-финансовую организацию планеты, ежегодно распределяющую на нужды развития около 25 миллиардов долларов - Вулфовиц умудрился недавно предстать перед объективами фото- и телекамер при посещении мечети... в дырявых носках. Наконец, скорее всего, по этой же причине Вулфовиц - человек, по всем отзывам, лично вполне порядочный - угодил в ситуацию, дающую основание предполагать в нем еще и нехватку совести. Ему, вероятно, просто в голову не пришло, что его прочувствованные и, скорее всего, совершенно искренние рассуждения о насущных нуждах нищих и голодных людей, которым Всемирный банк пытается помогать в Африке, Азии и других регионах, могут кому-то показаться странными на фоне годового оклада под 200 тысяч долларов, установленного кадровиками ВБ после его личного вмешательства для давней близкой подруги Вулфовица Шахи Ризы. В итоге за эту моральную близорукость ему пришлось заплатить собственным президентским креслом и, кстати говоря, 400-тысячным окладом, не облагаемым налогами. Досрочная вынужденная отставка президента - беспрецедентный случай за шесть с лишним десятилетий существования банка.

 

Началось все в лучших вашингтонских традициях - с утечки информации в печать. Произошла она в апреле, за считанные дни до открытия весенней сессии руководящих органов ВБ и Международного валютного фонда (МВФ). Сначала Вулфовиц пытался пригасить скандал и даже распорядился провести служебное расследование для выявления виновников утечки, но скоро ему стало не до того. Собственную традиционную пресс-конференцию в преддверии сессии он был вынужден начать с краткого сообщения о случившемся и принесения извинений. Впрочем, позже он от них отказался, уйдя в глухую оборону вместе со специально нанятым для этого модным вашингтонским адвокатом Робертом Беннетом.

 

С Ризой - британской подданной арабского происхождения, родившейся в Ливии и учившейся в Оксфорде, американского еврея Вулфовица связывают многолетние интимные отношения. Пока он был первым заместителем министра обороны США, а она работала в пресс-службе ближневосточного департамента ВБ, их связь никого не касалась и не волновала, тем более что оба разведены. Но переход Вулфовица на высший административный пост в Банке создал проблему, поскольку там подобная "семейственность" прямо запрещена внутренними служебными инструкциями. Выходом из положения стало последовавшее вскоре "прикомандирование" Ризы к госдепартаменту США - при сохранении за ней банковского оклада, сумма которого после всех повышений и надбавок достигла 193 590 долларов. Это примерно на 7 тысяч долларов больше, чем у госсекретаря США, не говоря уж о том, что заработок Ризы был опять-таки свободен от налогообложения, а у Кондолизы Райс налогом облагается.

 

Вулфовиц утверждает, что все кадровые и финансовые решения в отношении его подруги заранее согласовывались с комитетом по этике Совета директоров Банка. По его словам, он всего лишь "последовал рекомендации" этого комитета в целях "сбалансированного" и учитывающего "как интересы организации, так и права сотрудника", урегулирования "исключительной и беспрецедентной ситуации". Позже, когда его уже загнали в угол, он сначала сдержанно, а потом все более открыто стал говорить о том, что Риза якобы была недовольна вынужденным переходом из Банка, что она сама выторговывала для себя условия новых контрактов и что еще более неприятной для Банка альтернативой была перспектива судебной тяжбы с "обиженной" сотрудницей.

 

Как бы то ни было, подчиненных Вулфовица подобные разъяснения не убедили. Ассоциация служащих ВБ сочла, что фактически Ризе была оказана протекция для перевода на престижную и высокооплачиваемую должность, т.е. для повышения по службе. Руководство ассоциации выступило с заявлением, в котором указало, что подобные назначения должны производиться исключительно на конкурсной основе и с соблюдением всех положенных в ВБ процедур. А поскольку президент их нарушил или по меньшей мере способствовал их нарушению, ассоциация потребовала его отставки.

 

Само собой разумеется, что столь пикантная история "про любовь и деньги" отодвинула на задний план все остальное содержание весенней сессии, на которую, как обычно, съехались управляющие ВБ и МВФ - министры финансов и главы центральных банков стран-членов организации. По их поручению исполнительные директора ВБ в разгар сессии занимались не текущей работой, а составлением дополнительного "скользкого" пункта итогового коммюнике руководящего органа Банка - Комитета по развитию. Таким образом они по сути сами себе, но от имени своих министров дали поручение сформировать рабочую группу, чтобы досконально разобраться в случившемся и сделать соответствующие выводы.

 

К середине мая задание было выполнено. Рабочая группа Совета директоров обнародовала итоговый отчет с выводами и рекомендациями. Выводы были сформулированы в виде ответов на вопросы:

 

- Было ли допущено нарушение правил Банка?

 

- Да, в части, касающейся стандартов профессионального поведения, а также правил, касающихся установления и увеличения должностных окладов и условий службы вне Банка.

 

- Свидетельствуют ли факты о нарушении условий контракта президента Всемирного банка?

 

- Да, постольку, поскольку эти условия требуют соблюдения правил поведения членов Совета директоров и недопущения любого - "будь то реального или видимого" - конфликта интересов.

 

- Был ли допущен ли такой конфликт интересов?

 

- Да, при определении условий откомандирования Ризы.

 

- Есть ли видимая необходимость каких-либо перемен в модели управления ВБ?

 

- Да, в сложившихся обстоятельствах для полного выполнения Банком своего мандата "перемены нужны".

 

С учетом всех этих ответов, а также "ущерба, нанесенного репутации группы Всемирного банка и ее президента", "отсутствия доверия к нынешнему руководству, выражаемого внутренними и внешними заинтересованными сторонами", "эрозии оперативной эффективности, порождаемой нынешним кризисом в руководстве", и, наконец, "важных стратегических и управленческих вызовов", с которыми сталкивается Всемирный банк, - группа вынесла две рекомендации. Первая из них предлагала Совету директоров Банка в полном составе рассмотреть вопрос о том, в состоянии ли Вулфовиц в сложившейся ситуации продолжать эффективно руководить организацией, т.е. фактически о его соответствии занимаемой должности. Вторая рекомендация - заново рассмотреть всю нынешнюю модель руководства ВБ и убедиться, что она в состоянии "отвечать на вызовы" сегодняшнего дня.

 

Жесткий тон отчета не оставлял сомнений в том, что речь по сути шла об импичменте президента, в котором Совету директоров отводилась роль судебного трибунала. Разумеется, в полном соответствии с демократическими нормами обвиняемому была предоставлена возможность оправдаться. После ознакомления с предварительным вариантом отчета он дал на него письменный ответ, а для обсуждения окончательной редакции лично встретился с членами Совета директоров - кстати, в присутствии своего адвоката. Сразу после заседания тот передал журналистам текст вступительного слова Вулфовица, хотя правилами Банка подобная утечка служебных документов о заседаниях Совета директоров категорически запрещается.

 

Вообще задним числом можно сказать, что действия Беннета, постоянно норовившего возражать оппонентам через прессу, вызывали у членов Совета возмущение. Специалисты напоминали, что Банк - международная организация, живущая по собственному уставу, а не по американским законам. При разбирательстве служебных проступков сотрудников ВБ участие адвокатов со стороны вообще не допускается. Другое дело, что и до попыток импичмента президента организации дело прежде еще никогда не доходило.

 

Представ перед своими "судьями", Вулфовиц призвал отнестись к нему "по справедливости" и исходить в принятии решения из долгосрочных интересов организации. Он предложил сделать предметом обсуждения его "лидерские качества, стиль руководства и политику", которую он поддерживает. Обвинения же, основанные на "давно улаженной", по его словам, истории с Ризой, были, с его точки зрения, "в высшей степени несправедливыми". Он вообще считает, что предъявленные ему претензии "давно уже имели мало общего" с исходным делом (ранее он не раз выражал убеждение в том, что ему просто мстят за войну США в Ираке). Вулфовиц также с возмущением заметил, что прежде никто и никогда не ставил под сомнение его личную честность и порядочность.

 

Президент ВБ обещал "внести существенные перемены" в свою работу, "чтобы вернуть себе доверие персонала". Важнейшими среди них он назвал отказ от опоры на "приведенных со стороны советников", реорганизацию своей приемной в целях более свободного доступа к нему и общения с ним вице-президентов ВБ, более широкое делегирование вице-президентам управленческих полномочий, более четкое разделение управленческих и консультативных функций в его непосредственном окружении, более регулярное и тесное общение с подчиненными. В завершение речи Вулфовиц призвал членов Совета директоров признать, что все участники этой истории изначально "хотели, как лучше".

 

О том, что в России с легкой руки Виктора Черномырдина эта фраза получила афористичное продолжение и стала крылатой, Вулфовиц, скорее всего, даже не подозревает. Но получилось у него в разговоре с Советом явно не так, как он хотел. Содержание дебатов за плотно закрытыми дверями, растянувшихся не на один день, доподлинно не известно, но они сопровождались регулярными "утечками" информации о том, что обсуждались по сути условия президентской капитуляции. Беннет, правда, старался это опровергать и гордо заявлял журналистам, что его подзащитный готов держаться до конца, не исключая, при крайней необходимости, и официального голосования в Совете директоров. Этого, кстати, все изначально стремились избежать, поскольку в Банке важные решения традиционно принимаются консенсусом.

 

Разумеется, главной надеждой и опорой Вулфовица в решающей схватке изначально была поддержка американской администрации, которую он, несмотря на все его отрицания, фактически представлял в ВБ. Однако, и эта поддержка достаточно быстро дала трещину. Убедившись, что мобилизовать на защиту своего ставленника хотя бы традиционных "друзей и партнеров" по финансовой "большой семерке" ведущих мировых держав не удается, официальный Вашингтон перестроился на марше. Если изначально он устами высших должностных лиц вплоть до вице-президента страны Ричарда Чейни твердо заявлял, что Вулфовиц должен остаться на своем посту (кстати, в госдепартаменте Шаха Риза была прикомандирована к подразделению, которое возглавляла дочь вице-президента - Элизабет Чейни), то уже со второго дня дебатов в Совете директоров стал признавать, что вне зависимости от исхода нынешнего разбирательства вопрос о "надлежащем управлении Всемирным банком" в будущем придется обсуждать и что "в этом отношении... никакие варианты не исключаются" (цитаты позаимствованы из высказываний пресс-секретаря Белого дома Тони Сноу). По единодушному мнению местных наблюдателей, новая расстановка акцентов означала, что действительно неприемлемым для США было лишь позорное изгнание Вулфовица из ВБ, а не его уход как таковой, который состоится 30 июня.