Все журналы
главная
журналы
анонсы
статьи
новости
персоны
о проекте
ссылки


Для того, чтобы не пропустить изменения на нашем сайте и быть в курсе новых возможностей, подпишитесь на рассылку новостей, указав свой e-mail.

Рассылки Subscribe.Ru
Новости проекта "Все журналы"


Каталог журналов
В наш каталог принимаются все журналы, которые можно купить в Москве. (регистрировать журнал)


Спонсоры страницы:



Статьи из журналов > Экономические журналы > Цена монополии на ликвидность


Цена монополии на ликвидность


Автор: Татьяна Гурова, Юрий Полунин
Источник: "Эксперт" - N11 (20 -26 марта 2006)

На прошлой неделе все ожидали красивого скандала. Михаил Фрадков вызвал на ковер Алексея Кудрина и Германа Грефа -- доложить о планах борьбы с инфляцией. Первый не явился. Заболел. Вместо себя прислал своего заместителя, молодую и симпатичную Татьяну Голикову. Г-жа Голикова рассказала премьеру о необходимости несколько ужесточить бюджетную политику и обратила внимание на важность изъятия избыточной ликвидности при росте цен на нефть. Герман Греф затронул более широкий круг тем -- рассказал о планах борьбы с региональным монополизмом, о полезности снижения издержек в естественных монополиях и, вскользь, о необходимости что-то делать с рефинансированием банков.
 
Самое важное в произошедшем -- конечно, отсутствие Алексея Кудрина. Потому что за двумя фронтами -- назовем их "фрадковским" и "кудринским" -- стоит не столько борьба программ, сколько борьба за то, кому доверят управлять огромными накоплениями государства. Тема же инфляции -- просто очень выигрышное пространство для этой борьбы. Для Алексея Кудрина рост инфляции в январе-феврале -- возможность указать на опасность смягчения денежной политики. Для Михаила Фрадкова -- возможность просто указать на низкую компетентность министра, управляющего финансами: "Денег не дает, а инфляция все равно есть".
 
Слегка скорректировать ход публичной части дискуссии удалось главе РСПП Александру Шохину, который некоторое время назад заговорил о потенциале кризиса ликвидности в банковской системе. В правительстве никогда и не думали связывать судьбу банковской системы, инфляцию и модернизацию хозяйства. Поэтому Шохину возражали от имени института, ответственного собственно за банки, -- из ЦБ. Возражали в том смысле, что не стоит беспокоиться. И единственным практическим откликом на опасения г-на Шохина стали те самые слова Германа Грефа о рефинансировании.
 
Весьма далекие от того, чтобы поучаствовать в управлении хоть какой-нибудь частью денег стабфонда, мы потратили некоторое время, чтобы разобраться в особенностях нынешней финансовой ситуации. И пришли к выводу, что самый верный путь к тому, чтобы снизить инфляцию, не жертвуя инвестициями, -- избавить хозяйство от фундаментального дефицита денег, прежде всего за счет целенаправленной либерализации банковской системы.
 
Планку задрали
Прежде всего хотелось бы понять, насколько достижимы те цели снижения инфляции, которые ставит перед собой правительство. Для этого проделаем простую манипуляцию -- построим долгосрочный тренд инфляции на периоде с 1999 года до настоящего времени. В случае с инфляцией это допустимый подход, так как (как говорят биржевики) цена включает в себя все. Иначе говоря, просто продлевая тренд инфляции, сложившийся на некоем интервале, мы предполагаем, что структура экономики как совокупность факторов, влияющих на цены, не будет меняться и далее. Увы, в этом случае, как показывает расчет, правительству не удастся достичь заявленных целей (см. график 1). В 2006 году вместо заявленных 9% инфляция по тренду составляет чуть более 10%. Еще более недостижимой оказывается цифра, заявленная на 2008 год: вместо 5,5% мы получаем целых 9,5%.
 
Но, может быть, мы выбрали слишком длинный участок и у нас избыточно много информации об инфляционно неблагополучных 1999-2001 годах? Окей. Возьмем более короткий участок -- с октября 2003 года. Попрогнозируем теми же средствами и увидим, что и здесь тренд далек от желаемого. К концу текущего года мы получаем 9,8 вместо 9%, а концу 2008 года 8,9 вместо 5,5%. Всего на 0,6% меньше, чем на всем интервале.
 
Что это означает? Во-первых, то, что цели, поставленные правительством, слишком амбициозны. И вообще говоря, не очень понятно, зачем ставить себе цель снизить инфляцию почти вдвое за два с половиной года, если за предыдущие пять лет такой скорости снижения инфляции не наблюдалось.
 
Во-вторых, это означает, что правительство будет надрываться изо всех сил и надрывать экономику. У него постоянно будет искушение возобновить контроль над ценами, конечно частичный. Но что значит частичный? Ведь несмотря на то, что в январе-феврале сильнее всего выросли тарифы на ЖКХ, начался и изрядный рост инфляции в продовольственном сегменте. Министр Гордеев жалуется на диспаритет цен между сельскохозяйственной продукцией и горючими материалами. Так что остановить рост тарифов на ЖКХ мало. Еще на бензин. Еще на зерно. Еще на хлеб и молочные продукты. Еще на услуги розницы и так далее -- никто не скажет, где конец цепочки.
 
Впрочем, наше либеральное правительство (как, вероятно, и все либеральные правительства мира) никогда не решится возвратить контроль над ценами. Куда легче оно пойдет по пути ограничения количества денег в экономике. О чем уже и идут разговоры. Правительство собирается ужесточить бюджетную политику. Правительство не собирается менять цену отсечения в стабфонд. Деньги самого стабфонда собираются по-прежнему инвестировать за границей, правда, теперь диверсифицируя портфель: помимо малодоходных госбумаг в портфель собираются включить и акции зарубежных частных компаний. В среду высказался и глава ЦБ Сергей Игнатьев, заявив, что в случае чего Центральный банк готов повысить ставку рефинансирования.
 
То есть ­- "все на борьбу с инфляцией, даешь дефляцию!"? Но ведь очевидно, что прямое ужесточение денежной политики угрожает спадом темпов роста экономики. И мы рискуем, очень глупо рискуем, оказаться в ситуации середины 90-х, когда подавление инфляции было достигнуто только за счет длительной стагнации. Глупо -- потому что положение сегодня не требует такого радикализма. Надо просто несколько умерить пыл и перейти от цели 5,5 к 7% в 2008 году. Право же, такая корректировка будет абсолютно безболезненной. А потом, успокоившись, принять программу долгосрочного снижения инфляции: например до 3-4% через семь лет. Как показывает наш анализ, это вполне реально.
 
Гипотеза о дефляции
Об этом уже не раз писали и говорили разные люди в "Эксперте" -- долгосрочное снижение инфляции возможно только за счет инвестиций. Но это все время казалось рискованным ходом, так как преполагало краткосрочный период роста инфляции. Мысль о том, что при некоторых обстоятельствах можно совместить борьбу за инвестиции и борьбу с инфляцией, появилась у нас в феврале на фоне инфляционного скачка, который, как уже было сказано, распространился не только на пресловутые тарифы, но и на продовольственные товары. (Мы уделяем такое большое внимание продовольственной инфляции не потому, что опасаемся голода, а потому, что продовольственный рынок самый дисперсный и эта инфляция действительно отражает всю совокупность факторов.) По правде сказать, мы и сами не ожидали роста инфляции в этом году, ссылаясь на довольно заметное снижение темпов роста денежной массы осенью 2005 года. Думали, как и большинство: если деньги прирастают медленнее, то откуда же быть росту инфляции? И тут такой просчет.
 
Гипотеза появилась сразу же, так как в памяти всплыла еще коммерсантовская наша статья 1994 года "Как дефляция приводит к инфляции", где мы через теоретические схемы показывали, что в принципе дефицит денег, например через процентную ставку, может быть источником роста цен. (Логика проста: процент -- это цена денег и часть издержек кредитующегося предприятия; чем меньше товара, тем выше цена и т. д.) Но ведь одно дело тогдашний дефицит денег, который сознательно поддерживался многие годы, и совсем другое дело теперь, когда благодаря росту цен на нефть страна кажется буквально заваленной деньгами и их приходится стерилизовать. Но в связи с этим вспомнились недавние выступления сначала Егора Гайдара, потом Александра Шохина о возможном (в горизонте 2009 года) кризисе банковской системы, причиной которого может стать избыточная стерилизация. Потом посмотрели на ставки по кредитам, межбанковским в том числе, и увидели, что в четвертом квартале прошлого года они энергично росли. Потом вспомнили о том, что денег-то много, но и промышленный рост заметный, особенно последние полгода, а для его обслуживания требуются деньги. Потом просто решили пересчитать количество денег в обращении и обнаружили, что отношение M2 к ВВП в России все еще составляет менее 30%, в то время как в растущих куда медленнее США оно более 50%, в Европе -- 60-80%, в Японии и Китае -- более 100%. И уже тогда решили прибегнуть к анализу временных рядов.
 
Статистика знает больше, чем все
Находки не заставили себя долго ждать. Корреляционный анализ показал, что начиная с конца 2002 года наблюдается устойчивая отрицательная связь между показателем М2, фиксирующим количество денег в обращении, и инфляцией (см. график 4). То есть чем больше денег в хозяйстве, тем меньше инфляция, чем меньше денег, тем быстрее растут цены. Это выглядело достаточно революционно, так как согласно обычной логике должно быть прямо наоборот: большое количество денег должно приводить к росту цен.
 
Вообще этот период -- конец 2002 года -- для исследования причин снижения инфляции самое то, что надо. Ведь ровно так же, как и сейчас, если бы мы строили жесткий тренд инфляции в конце 2002 года, мы бы вышли на долгосрочный уровень примерно в 13-14%. А ведь уже через год, осенью 2003-го, инфляция составляла всего 11%. Темп снижения, даже превосходящий тот, какого желает сейчас наше правительство. Что произошло тогда?
 
Сегодня часто говорят, что постдевальвационный период уже закончился, что стране нужна модернизация, что без инвестиций не обойтись. На самом деле постдевальвационный период закончился намного раньше -- в начале 2002 года. Именно тогда уже не единицы крупнейших, а сотни компаний, вставших на ноги после дефолта, приступили сначала к подготовке, а потом и к исполнению новых инвестиционных планов. Этот этап роста, датируемый 2002-2004 годами, мы в "Эксперте" обозначили как первый инвестиционный период. Его отличительная черта -- более высокий темп роста инвестиций по сравнению с 1999-2001 годами (это прекрасно видно по изменению угла наклона на графике 2) и, что не менее важно, распределенный, дисперсный характер инвестиций. Если на участке от дефолта до начала 2002 года инвестировали только крупные нефтяные и крупные пищевые компании, то в период с 2002-го по 2004-й активно инвестировали по меньшей мере сотни средних компаний. И этот процесс сопровождался резким снижением инфляции.
 
Что в этот период происходило с индикаторами денежного рынка? Реальное количество денег в обращении резко увеличилось (см. участок A на графике 3а), а инфляция упала (см. участок A на графике 3b). Отметим сразу же важный для будущей политики момент: в тот период расширение денежного предложения происходило не за счет роста экспортных доходов (это началось несколько позже), а за счет резкого сокращения оттока капитала, или, иначе, возврата капиталов на родину. (Этот пункт важен для нас потому, что сегодня существует боязнь расширить денежное предложение сверх некой экспортной меры: мол, сколько страна заработала, столько пусть и тратит. Период "первого инвестиционного роста" показывает нам, что хозяйство страны это не ларек и ничего страшного в том, чтобы тратить деньги из "загашника", нет. Более того, даже инфляция от этого снижается.)
 
Установив связь "больше денег -- меньше инфляция" на участке А, двигаемся дальше, предполагая из осторожности, что это случайное явление. Однако и на следующих периодах -- с весны 2004-го по весну 2005 года (участок B) и с лета 2005-го по зиму 2005 года (участок C) -- видим ту же нелогичную отрицательную связь. Такое повторение заставляет нас предположить, что это правило для нашего сегодняшнего хозяйства. Дефицит денег провоцирует рост инфляции. Снижение уровня дефицита приводит к снижению темпов роста цен. Точно так же, как это было в середине 90-х. Только тогда, в экономике без инвестиций, дефицитным был уровень М2 к ВВП в 17-20%, а сейчас, в экономике, довольно активно инвестирующей, дефицитным является уровень в 27-30% М2 к ВВП.
 
Прежде чем переходить к теоретическому обоснованию данного явления, "загрузим" читателей еще парой корреляционных связей. Деньги должны как-то соотноситься с товарной массой. Мы соотнесли их напрямую (разделив индекс реального М2 на индекс промышленного производства) и назвали данный относительный показатель насыщенностью рынка деньгами. На графике 3с ясно видны периоды роста и стабилизации индекса насыщенности. Наиболее наглядный период -- ступенька лета-осени 2004 года, отмеченная и банковским кризисом, и ростом инфляции. За этой ступенькой следует очевидный рост индекса, приведший к снижению инфляции. И в конце минувшей осени начинается новая стабилизация индекса насыщенности рынка деньгами, которую можно считать прелюдией нынешнего роста инфляции.
 
Мы столь же внимательно рассмотрели и движение процентных ставок за кредит, и их связь с инфляцией. Оказалось, что рост процентных ставок за кредит приводит к росту инфляции. Это можно трактовать и как прямую связь -- через рост издержек компаний по выплате кредита, и как косвенную -- чем дороже деньги, тем их меньше и, соответственно, с учетом всего вышесказанного, тем быстрее растут цены.
 
Иначе говоря, нам удалось построить внутренне непротиворечивую конструкцию из нескольких показателей денежного рынка. Теперь надо понять, может ли такое быть с теоретической и с практической точек зрения.
 
Почти чистая теория (советуем пропустить)
Прежде чем начать разбираться с теорией, сделаем небольшое отступление. Конечно, для того, чтобы всерьез исследовать влияние денег на экономику, имея в виду не только краткосрочный аспект, но и инвестиции, недостаточно рассматривать только агрегат М2 (наличные деньги плюс остатки на счетах предприятий плюс деньги до востребования плюс деньги на срочных вкладах). Хотелось бы анализировать и движение более длинных денежных агрегатов. Но в целом можно предположить, что все эти агрегаты тесно связаны друг с другом и движение М2 можно считать индикатором движения всей денежной массы: если ее не хватает в экономике, то надо полагать (а это так и есть), что и более длинные деньги в дефиците. Итак, что там с теорией?
 
Широко известна формула связи цен с денежной массой: P=MV/Q, где P -- уровень цен, M -- количество денег, V -- скорость их обращения, Q -- количество живого товара на рынке или объем производства. Те из читателей, кто знаком с математикой хоть немного, но эту формулу ни разу не видел, естественно, удивятся: почему на ее основании делается уверенный вывод о том, что уровень цен прямо пропорционален уровню денег? Ведь есть же еще два параметра -- скорость обращения и объем производства? Говорящие о прямой пропорциональности исходят из предположения, что экономическая жизнь -- это мгновение, а мгновенно могут меняться только деньги. Ни скорость их обращения, ни тем более объем производства меняться не могут. В этом случае, действительно, чем больше денег, тем выше цены. Но только в этом статистическом случае.
 
На самом деле в этом все и заключается -- способны ли мы рассматривать динамическую картину или можем работать только со статикой. Если верен первый вариант, то мы своим управлением бездарно тормозим развитие экономики. Если верен второй, то мы все время находимся в состоянии неопределенности, что очень некомфортно.
 
Возьмем статическую картинку. На графике 6 представлены две кривые: DD -- кривая спроса и SS -- кривая предложения. Увеличение количества денег в обращении, грубо говоря, означает сдвиг кривой DD -- вправо вверх. И, как мы видим, уровень цен при этом заметно повышается. Впрочем, видно и то, что масштаб этого повышения зависит от того, на каком участке кривой предложения мы находимся. Если на том, что ближе к горизонтальному, то цены растут слабо, если на том, что ближе к вертикальному, то сильно.
 
Но если мы делаем не моментальный и даже не краткосрочный снимок нашей экономики, мы должны иметь в виду, что не только кривая спроса, но и кривая предложения может смещаться -- сдвигаться вправо-вниз и разворачиваться. Это означает, что теперь хозяйство в состоянии произвести больше товара, потратив столько же денег, и (при развороте) что на увеличение спроса хозяйство будет реагировать интенсивным расширением предложения. Такие сдвиги кривой предложения происходят (опять-таки в общем) благодаря инвестициям, модернизации, инновациям, то есть тоже в результате некоего вливания денег в хозяйство. И на том же графике 6, сдвигая кривую SS одновременно с кривой спроса DD, мы можем увидеть, что если увеличение денег сопровождается сдвигом кривой предложения (или приводит к нему), то инфляция оказывается существенно меньше, чем в случае, если кривая SS остается на одном и том же месте.
 
Эти графические опыты позволяют нам сделать следующий логический вывод: реальное количество денег в экономике России растет постоянно, но существует некоторый уровень их роста, который позволяет сдвигать кривую предложения, то есть инвестировать, модернизировать и прочее. И когда этот уровень преодолевается, инфляция снижается; когда же темп роста денежной массы оказывается недостаточно высоким, рост количества денег в обращении приводит только к росту цен.
 
Если все так просто и объясняется всего лишь сдвигом кривой предложения, то почему этого нет в классических теориях? Возможно, все дело в том, что монетарные теории разрабатывались в странах, где проблема денежной ликвидности в целом уже была решена. Были созданы разветвленные банковские системы. Существовал достаточно большой фондовый рынок. Государство эмитировало свои ценные бумаги, формируя финансовую базу экономики, а не готовилось к продаже всего, чего только можно, лишь бы доказать свою приверженность либеральным ценностям. И не стоял у них вопрос, как при отсутствии всего вышеперечисленного и инфляцию опустить, и модернизацию провести.
 
Практическая главка (можно читать)
Теоретически мы разобрались: ситуация, когда большой рост денежной массы приводит к снижению темпов роста цен, возможна. Тем более она возможна, когда экономические субъекты готовы к инвестициям и быстро сдвигают кривую предложения. Возможно ли это практически? Как ведут себя отдельные хозяйствующие субъекты, когда у них много или, наоборот, мало денег? Может ли денежный достаток стимулировать умеренную ценовую политику и может ли дефицит стимулировать гонку за ценами? Если просто следовать здравому смыслу, то ответы очевидны: могут.
 
Про ситуацию, когда денег достаточно (вдруг становится достаточно), мы знаем из бесед с руководителями успешных средних предприятий. У средних компаний их стало неожиданно много как раз в тот самый "первый инвестиционный период", в 2002-2003 годах. Как показывают наши расчеты, именно тогда у них резко выросла кредиторская задолженность. И хотя кредиты были короткие и шли и в оборотные, и в основные средства, даже этого оказалось достаточно для того, чтобы предприниматели изменили свои ценовые стратегии. Как рассказывают топ-менеджеры, если они начинали инвестировать в новое оборудование, то инвестировали с запасом -- так, чтобы можно было при расширении рынка, на который они нацелились, легко увеличить объем производства. И когда период инвестиций закончился, а рынки стали расширяться, их главной стратегией было брать долю рынка в физическом измерении, а не увеличивать цены. То есть, иначе говоря, даже помимо чистой экономии на издержках, благодаря более качественному оборудованию, временный достаток денег позволил сформировать план, предусматривающий рост выпуска, а не рост цен (в терминах теоретической главки, у этих предприятий кривая предложения и сдвинулась, и развернулась -- благодаря инвестициям они надолго оказались на близком горизонтальном участке кривой предложения, график 2).
 
Вывод прост: если таких предприятий станет много, то и все хозяйство окажется на горизонтальном участке и инфляция уменьшится сама собой.
 
Теперь рассмотрим ситуацию с обратной стороны -- что делает компания, когда испытывает денежный голод? Чувствует свою финансовую неустойчивость, например, вследствие того, что кредит уже взят, перезанять очень сложно, а рынок расширяется не так, как хотелось бы? Если вы когда-либо имели дело с директором такой компании, то наверняка знаете, что вопрос о возможности повысить цены всегда будет стоять в повестке дня. И даже без всяких там растущих издержек на электроэнергию и газ. Потому что наличие абсолютно ликвидных активов (а это прежде всего деньги) -- первое условие существования компании. (Об этом как-то хорошо высказался некий западный человек, который долгие годы был финансовым консультантом, а потом создал собственную компанию; он сказал, что, только самостоятельно начав управлять деньгами, понял, какое значение имеет ликвидность.)
 
К этому стоит добавить и соображения о прямых издержках, которые несет фирма в случае кредитования, -- о выплате процентов за кредит. Но важен не каждый отдельный элемент, а вся система обстоятельств, которая определяет ценовое поведение фирмы. И если все -- от РАО ЕЭС до мелкой пекарни -- чувствуют себя неуверенно и вынуждены пользоваться дорогими деньгами, то, конечно, это стимулирует инфляцию. Короче говоря, щедрость -- удел богатых, а бедный заставляет платить всерьез.
 
Какая у нас финансовая политика
Если рассматривать те индикаторы, которыми мы пользовались до сих пор, то сегодня ситуация выглядит так. Рост денежной массы приостановился еще с осени, и если исключить традиционный декабрьский всплеск, то мы находимся на плато. Насыщенность рынка деньгами стоит на одном уровне с сентября, а ведь банковский кризис 2004 года начался всего лишь через пару месяцев после выхода на плато. То есть, в нашей логике, налицо все признаки усиления дефицита денег. При этом надо заметить, что темпы роста денежной массы все-таки существенно выше тех, что были в 2004 году, накануне кризиса. Но при этом в связи с новой государственной политикой произошло перераспределение денег от частного сектора в пользу государственного, и частный сектор находится в худшем положении, нежели хозяйство в среднем. Это видно и по инвестиционной активности негосударственной экономики. Она очевидно слаба. Выходы на биржу готовятся, продажи иностранцам осуществляются. Но информации о серьезных инвестиционных планах, которыми были набиты новостные ленты в 2002 году, нет. Банкиры не поддерживают разговоры о возможном кризисе ликвидности, но на протяжении последних девяти месяцев прошлого года процентная ставка по кредитам была заметно выше тренда (см. график 5). И, на наш взгляд, прав глава РСПП, указывая ЦБ на тревожные тенденции, "такие как избыточное кредитование государственными банками государственных же компаний, сокращение ликвидности из-за того, что Центральный банк никак не предложит широкий набор инструментов финансирования коммерческих банков и так далее".
 
"Побойтесь бога, -- возразят нам искушенные в современной политэкономии читатели. -- Какой дефицит? Страна набита деньгами". Давайте разбираться, где именно набита.
 
Фондовый рынок? Да, он сильно вырос за последний год, и денег там стало больше, в том числе денег населения. Но фактически речь идет о росте всего лишь нескольких бумаг. Не надо и особой ликвидности, чтобы нарастить капитализацию пяти-семи пользующихся хорошим спросом компаний. В то же время игроки рынка говорят скорее о дефиците денег, нежели об их переизбытке. В том же смысле, в котором говорят и предприниматели: денег у фондовых инвесторов так мало, что они играют слишком коротко, не имея финансовой возможности делать нормальные по длине позиции. То есть на фондовом рынке мы видели даже не пузырь, а маленький пузырик.
 
Инвестиции в госкомпании? Они растут и в значительной степени определяют рост производства. Но, судя по всему (здесь у нас нет данных, одна интуиция), эти инвестиции создают слишком локальные очаги роста, не затрагивая всего хозяйства так, как это было в 2002-2004 годах. Без них нельзя, но их недостаточно. Нужна какая-то система, позволяющая легко включаться в инвестиционный рост всему бизнесу. А это может быть только либеральный рынок капитала.
 
Ну и наконец, главный источник ликвидности -- государственный карман. Вот где денег действительно много. Но они, увы, почти полностью изолированы от народного хозяйства. У них предвыездной карантин.
 
Вообще нынешняя финансовая политика государства (и имеется в виду далеко не только заболевший министр финансов) -- это политика внутреннего офшора, где налоговые льготы, которые выбивали или разрешали себе в прежние времена олигархи, заменены уникальными силовыми преференциями (активы госкомпаний, равно как и стабфонд, и ЦБ, надежно защищены от неприятных визитов национальных правоохранительных органов). Ведь каков ключевой признак офшора? Способность доить родную экономику за счет неких эксклюзивных условий. И уж конечно, никто в офшоре не будет думать, как развить внешнюю хозяйственную среду.
 
Что стране с того, что у "Газпрома" сумасшедшая капитализация, если он один из пяти-семи ликвидных фондовых активов? Что нашей финансовой системе будет от того, что хоть на японской, хоть на лондонской бирже удачно выставится "Роснефть"? А ЦБ и стабфонд? Это же два типичных офшора, единственная функция которых -- выдавливать деньги из хозяйства. Чего стоит один лишь свежий спор между Алексеем Кудриным, которому доверяет Путин, и Михаилом Копейкиным, которому доверяет Фрадков: куда лучше вложить деньги стабфонда -- в госбумаги иностранных государств или в акции иностранных государств? Вообще говоря, господа, вы можете просто сжечь эти деньги. В отличие от владельца ларька, который накапливает на черный день, страна от этого ничего не потеряет. Потому что суверенное государство, с которым вы же и носитесь, имеет полное право в любой момент включить печатный станок. И те деньги ничем не будут отличаться от денег, которые вы собираетесь когда-то достать из стабфонда.
 
Мы не призываем начать печатать деньги прямо сейчас, не призываем немедленно пустить весь стабфонд или хотя бы часть его на прямые инвестиции в национальные проекты либо на развитие АвтоВАЗа, например. Но наши расчеты показывают, что главным управляющим параметром инфляции сегодня является ставка по кредитам (она же цена денег для компаний). Чем эта ставка меньше, тем ниже инфляция. Поэтому главное место, где должен быть ликвидирован дефицит денег (ради снижения инфляции), -- это банковская система. И именно на это уже сейчас должна быть направлена избыточная государственная ликвидность. А проекты крупных государственных и полугосударственных компаний могли бы пополнить список высоконадежных бумаг нашего, а не "их" фондового рынка, что стало бы вторым источником снижения процентных ставок.
 
Антияпонские рецепты
Банковский сектор для наших властей -- что-то вроде персоны non grata. После того как в ранние 90-е на базе грубой перекачки бюджетных денег в частный сектор хозяйства у нас появились всемогущие банки, а потом они же играли в ГКО, теперь уже кредитуя свое правительство, реформа банковской системы стала такой же неудобной темой, как причины и последствия залоговых аукционов. Представители крупнейших банков, пока у них была хоть какая-то политическая поддержка, предлагали просто отсечь всю мелочь, обеспечив таким образом надежность системы. Представители мелких и средних банков в противовес предлагали "120 шагов удачного реформирования". И та и другая сторона уже не решалась рассматривать банки как структуры, необходимые для поддержания ликвидности в хозяйстве.
 
Пусть простят нас пострадавшие от дефолта, но в эгоистичной банковской системе ранних 90-х была по крайней мере адекватность замыслу. Правда, замысел был несложен -- надо было уменьшить хозяйственную роль государства любыми способами и создать систему крупных собственников. Для этого тоже нужна была ликвидность, и она азартно перекачивалась из государственного сектора в частный. Время, однако, показало, что даже с экономической точки зрения такая система слишком неустойчива: семи несущих конструкций (от слова "семибанкирщина") для большой страны оказалось мало.
 
Удивительно, но сегодня готовятся наступить на те же грабли, правда, стоя на несколько иных идеологических позициях. Сначала укрепили несколько госбанков. Теперь есть проект создания (возможно, на базе одного из госбанков) Банка развития -- этакого монстра, который будет как-то кредитовать хозяйство, может быть, используя и деньги стабфонда. Но если у вас система не устояла при семи каналах перекачки ликвидности, то чем лучше один или даже три?
 
Наше общее соображение заключается в том, что, пока структура банковской системы не будет концептуально связана со структурой нынешнего и желаемого состояния хозяйства, проблемы дефицита денег в стране решить не удастся.
 
Идеальным примером концептуальной связанности финансовой системы и стратегических целей хозяйства можно считать японский опыт. Япония, как известно, сделала ставку на быстрое выращивание очень крупных корпораций. Для этого было необходимо создать денежный поток с минимальным риском инфляции. Если говорить грубо, то под эту цель была создана двухуровневая система, которая функционировала следующим образом. Разбросанная по стране сеть небольших банков "пылесосила" деньги населения. Крупные банки выпускали облигации. Эти облигации были обязаны в некоторой пропорции держать у себя в портфелях небольшие банки. А в то же время деньги, полученные в результате продажи облигаций, крупные банки переправляли в проекты растущих промышленных монстров. Таким образом происходила хорошо страхующая от инфляции перекачка денежной ликвидности от населения страны к крупным корпорациям. Заметим, что даже в этой системе было много участников.
 
Какой могла бы быть наша система? Такой, какой мы видим свою экономику. Если современная экономика России способна быстро развиваться на базе одних только концентрированных потоков в крупные проекты, то можно вообще больше ничего не достраивать. Крупные проекты в состоянии (пока) взять деньги и за границей. А очередной "банк развития" можно оставить в качестве декоративного элемента -- символа заботы государства о бизнесе.
 
Есть только одна проблема. Даже с чисто экономической точки зрения эта система будет такой же нестабильной, как и "семибанкирщина". Потому что и размер территории страны, и ее региональная разнородность, и уже сложившаяся структура занятости, и структура спроса -- все это требует множественности каналов создания ликвидности. Грубо говоря, от того, что в Москве на бирже можно разместить свои акции, или от того, что там же, в Москве, появится очень большой банк, который должен кредитовать какой-то абстрактный средний бизнес, небольшой, но эффективной обувной фабрике, находящейся, например, в Ростове-на-Дону, лучше не будет. И в то же время только за счет роста даже не сотен, а тысяч компаний самого разного профиля возможно и долгосрочное развитие хозяйства страны, и экономическое обеспечение ее единства. И это действительно возможно, так как, с одной стороны, наш собственный недавний опыт показал, насколько отзывчив российский бизнес к росту предложения денег (имеется в виду все тот же период 2002-2004 годов), и с другой -- у нас уже есть неплохие зачатки разветвленной сети средних банков. Им просто надо открыть доступ к ликвидности.
 
По сути, конечно, банкирам виднее, как лучше сделать это (см., например, статью "Ловушка регулятора", "Эксперт" № 3 за 2006 год). Мы настаиваем только на одном: банковская система должна быть адекватна структуре хозяйства страны. Как добиться этого? Да как договоритесь -- хоть, например, "антияпонским" образом. То есть создать такую же двухуровневую систему, но с обратным знаком. Средние банки, обладающие определенными свойствами с точки зрения структуры клиентов, активов, пассивов и прочего, выпускают облигации, которые в некоторой пропорции обязаны иметь в своем портфеле банки, наделенные государственным статусом, и, например, тот же стабфонд. В этом случае вместо одного-трех мест принятия решений возникает необходимый эффект множественности и банковская система имеет шанс стать адекватной по дисперсности желаемой структуре хозяйства.
 

Нет сомнений, что любые попытки разрушить складывающуюся олигополию на деньги будет встречена в штыки. Но тогда -- милости просим назад, в 90-е.




Журнал "Эксперт"
описание | анонсы номеров | новости журнала | статьи

Статья опубликована 10 Апреля 2006 года


© "Jur-Jur.Ru" (info@jur-jur.ru). При полном или частичном использовании материалов ссылка на сайт "Все журналы" обязательна.
Разработка и продвижение сайта - Global Arts

Rambler's Top100