"Считайте, что вы идете в казино"

Самыми рискованными инвестициями в России до сих пор считаются вложения в акции и недвижимость. Доходность на этих рынках действительно велика, однако столь же велик и риск. Но в России существуют и люди, готовые вложить свои кровные даже не в "мусорные" бумаги малоизвестного предприятия, а просто в идею. Это так называемые бизнес-ангелы. Большая их часть -- вполне состоявшиеся бизнесмены или топ-менеджеры крупных компаний. Они вкладывают в "идеи" значительные суммы -- несколько сотен тысяч долларов, -- не требуя дивидендов многие годы. При этом "бизнес-ангел" -- не меценат. Сначала он приобретает долю в новой компании, а через три-пять лет продает ее, иногда с большой выгодой. Большинство проектов обречено на провал с самого начала, зато один "выстреливший" приносит баснословные барыши. Для многих новаторов, с которыми не стал бы и речи вести о кредите ни один здравомыслящий банкир, "бизнесы-ангелы" оказываются единственной возможностью реализовать свою мечту. D‘ нашел настоящего "бизнес-ангела" и попросил его рассказать о своем опыте инвестирования. Бывший нефтяник Вадим Асадов говорит, что для успеха начинания, в которое он решил вложить свои деньги, он готов открыть практически любые двери.

 

-- Вадим, расскажите, как все начиналось, откуда вообще возникла идея стать бизнес-ангелом и инвестировать в венчурные проекты?

 

-- Обычно "бизнес-ангел" -- это человек, который заработал уже достаточно и решил, что можно попробовать себя в качестве инвестора в новых, необычных проектах. У меня похожая ситуация: когда в 1998 году я уходил из нефтяной индустрии, у меня возникла мысль, что неплохо было бы попробовать вложить деньги в интересные идеи. Частично свои деньги, а частично -- друзей и партнеров.

 

-- То есть вы инвестируете не в одиночку?

 

-- Нет, хотя большую УДАРЕНИЕ НА О БОЛЬШУЮ часть ответственности несу я. У остальных моих партнеров есть бизнесы, которыми они занимаются в основное рабочее время, но поскольку они люди обеспеченные, то входят неким количеством денег в венчурные проекты. У большинства проектов, которые мы ведем, есть несколько акционеров, и каждый из них -- "ангел". Просто я наиболее активный "ангел". Для меня это единственный вид деятельности и основное занятие.

 

-- Каков ваш статус в проектах?

 

-- Все зависит от проекта -- где-то я выступаю только в роли члена совета директоров плюс даю советы, открываю нужные двери и так далее. Есть компании, в которых я занимаюсь маркетингом, в других выполняю роль технического вице-президента.

 

-- Почему именно венчурный бизнес?

 

-- Когда я ушел из нефтянки, я некоторое время думал, чем бы заняться, и пришел к выводу, что поскольку у меня накопились знания в области бизнеса плюс мое базовое образование -- техническое (я физик по образованию), то я обладаю оптимальным набором навыков именно для венчурных проектов. Мне как "бизнес-ангелу" так или иначе приходится оценивать технологическую часть идей, помогать с бизнес-структурой, заниматься финансами, юриспруденцией, и все мои знания оказываются нужными.

 

-- Ваши партнеры по инвестициям тоже физики?

 

-- Нет, у них у всех разное образование, и вообще это очень разные люди. Нас объединяет только то, что мы входим капиталом в одни и те же компании.

 

-- Сколько сейчас у вас проектов как у "бизнес-ангела" и на какой они стадии?

 

-- Семь. Все на разных стадиях и с разными стратегиями развития. Есть проекты, которые уже находятся в прибыльной фазе, но при этом не форсируют капитализацию, а просто генерируют прибыль. У нас нет планов продавать их в ближайшем будущем. Если у вас нет возможности резкой экспансии, то нет никакого смысла продавать свою долю. Этим проектам пять лет. Другие проекты находятся в поздней стадии, то есть там есть продукт, началось продвижение товара, но пока нет прибыли. Есть проекты, где продукт только появился. Ведь в большинстве случаев мы инвестируем именно в чистые идеи и начинаем с очень раннего этапа, когда не то что реализуемость бизнеса, а реализуемость идеи еще неясна. То есть к нам приходят люди и говорят: вот я придумал такую вещь, я знаю, как ее сделать. Но есть масса подводных камней, которые могут появиться, пока идея будет превращаться в продукт. И это и есть тот риск, который мы принимаем. Для нас этот риск приемлем, мы чувствуем себя вполне комфортно, поскольку потенциально он позволяет в будущем получить большую отдачу.

 

Нам неинтересно действовать как венчурные фонды, которые обычно покупают относительно небольшие пакеты в нескольких компаниях, а затем продают их. При этом совокупная норма рентабельности у них составляет тридцать-сорок процентов. Но во многих случаях тридцать-сорок процентов -- это норма рентабельности обычного российского бизнеса. Поэтому для людей, у которых есть собственный бизнес, нет никакого смысла инвестировать в эти тридцать процентов. А чтобы получить больше, мы должны принять на себя большие риски. Недавно мы закрыли сделку по созданию специальной сети телевещания. У человека, который пришел к нам как к "бизнес-ангелам", была только хорошая идея и больше ничего. Мы дали денег, и в итоге это воплотилось в продукцию, которая действительно заработала. Хотя могла бы и не заработать.

 

-- Как же вы при инвестициях в голые идеи оцениваете риск?

 

-- Во-первых, мы смотрим на человека. Если к нам человек пришел с идей в области, например, мобильных телефонов, а его знания о производстве мобильных телефонов находятся на уровне средней школы, -- это не очень хорошо.

 

-- Вы как-то проверяете изобретателя?

 

-- В принципе мы можем узнать о человеке все, что угодно. Поскольку большинство продуктов делается для решения чьих-то проблем, мы всегда задаем два вопроса: чью проблему можно решить с помощью вашего изобретения и почему ваше решение лучше остальных? Обычно, если люди могут ответить на эти вопросы, этого достаточно. Потому что в большинстве случаев они на эти вопросы ответить не могут. А дальше -- тоже в большинстве случаев -- одной салфетки достаточно, чтобы все изложить. Конечно, можно сделать подробный бизнес-план, но когда изобретатель заявляет, что хочет продать десять миллионов копий своего софта или пять миллионов своих новых телефонов, то 4,9 или 5,1 миллиона -- это поправки второго порядка. Если человек говорит, что емкость рынка составляет десять миллионов телефонов, а он хочет продать пять миллионов, -- я сомневаюсь. То есть в основном проводим оценку с позиций здравого смысла. К тому же у нас есть внутренние резервы и штат людей, которые могут подсобрать информацию, прошерстить патентную базу, скажем. Кроме того, все мы связаны с людьми в разных сферах и я всегда могу позвонить кому-то из крупной компании и спросить, стоит ли браться за ту или иную идею.

 

Однажды мне принесли идею, связанную с обработкой сахара. Я ничего не понимаю в сахарном рынке, поэтому через знакомых вышел на главу одной из крупнейших сахарных компаний, который мне обрисовал ситуацию. После этого мне стало понятно, какое решение принять.

 

Очень часто замечательные идеи совершенно не ложатся на общие тенденции. Например, построить среднестатистический нефтеперерабатывающий завод стоит три-четыре миллиарда долларов. Обновить -- двести миллионов. И если приходит изобретатель, который придумал способ получать на десять процентов бензина больше, но при этом надо все переделать, его идея отклика не найдет.

 

Иными словами, мы сразу пытаемся оценить процесс внедрения и потребления. В этом отношении с софтом немного легче. А вот если идея связана с материальным производством и она не ложится на общий мейнстрим, то до пользователя она просто не дойдет.

 

Кроме финансовой отдачи большое значение имеет фактор личных пристрастий -- "нравится--не нравится". Если мне завтра принесут замечательную технологию, возможно, я не буду в нее инвестировать -- не потому, что она плохая, а просто потому, что не нравится.

 

-- Но какой-то финансовый план вы все равно составляете?

 

-- Берется бумажка, делится на две половинки, слева пишутся доходы, справа расходы. Тут ведь тоже все просто. Приходит человек и говорит: я создал продукт Х, я планирую продать Y копий по цене Z долларов. Умножаем Y на Z -- получаем потенциальный доход. Допустим, мы в этой компании купим шестьдесят процентов. Если эти шестьдесят процентов от прибыли нам интересны по сравнению с тем, что мы должны вложить, чтобы их получить, -- мы вложим. Понятно, что можно расписать весь штат, каждую позицию, но толка в этом нет. Я хорошо отдаю себе отчет в том, что такое бизнес-план. Конечно, он должен быть, но для меня, когда я принимаю решение, достаточно расчетов на уровне школьной тетрадки.

 

-- Какова норма рентабельности у ваших проектов?

 

-- У тех, которые уже генерируют прибыль, обычная годовая рентабельность -- двадцать пять процентов. У тех, что прибыли еще не приносят, и рентабельности нет. Что касается ожиданий, то мы всегда хотим получить одинаково: десять рублей на каждый вложенный рубль при выходе из проекта.

 

-- Это ожидание оправдывается?

 

-- Поживем -- увидим. Традиционная логика венчурных капиталистов такова: я вложу в десять проектов, семь провалятся, два худо-бедно заработают, а один "выстрелит". По отдельным проектам доходность может быть больше тысячи процентов. В компанию Skype, которая была продана за два миллиарда долларов, на последнем этапе инвестиций господин Дрейпер вложил сорок миллионов. Даже если предположить, что он вложил их в сорок процентов акций, капитализация компании тогда составляла сто миллионов долларов. Вот вам доходность больше тысячи процентов. Но это звездная продажа.

 

-- А если не брать такие громкие проекты?

 

-- А если их не брать, то не будет большой доходности. Собственно, игра "ангелов" -- это игра в риск, а не в доход. И если бы каждый из нас не верил, что однажды найдет свою звезду типа Skype, то мы бы этим не занимались.

 

-- Есть у вас как у бизнес-ангела уже завершенные проекты?

 

-- Один. Закрытый в негативном смысле -- он был провальный.

 

-- Там вы тоже ожидали десяти рублей на каждый вложенный рубль?

 

-- Естественно, иначе не входил бы. Проект длился четыре года, прежде чем мы поняли, что его пора закрывать. Дело в том, что часть времени уходит на то, чтобы создать продукт, от этого никуда не деться. Дальше происходит выход на рынок. Это может получиться сразу, что бывает редко, а может и не сразу. В этом случае есть два варианта. Либо продукт нравится, но его надо улучшить. и тогда вы пытаетесь его улучшить и выйти на рынок снова. Либо продукт изначально не нравится. Поскольку у нас был скорее первый вариант, какое-то время мы потратили на доработку. Потом мы еще раз попытались выйти на рынок, но ничего не получилось, поэтому проект прикрыли. Безусловно, всегда есть желание вытянуть проект, бывает, не отпускает ощущение, что еще немного -- и все получится. Понять, что пора закрывать дело, может помочь только интуиция. Потому что за время работы каждый проект становится прямо-таки родным и расставаться с ним тяжело, но надо. В конце концов, это мои деньги, я жалею о них.

 

-- Есть у вас проекты, которые, как вам кажется, приближаются к желанному уровню рентабельности?

 

-- Мы полагаем, что наш дисплейный проект* к этому достаточно близок (мы делаем дисплеи для объемного изображения для игр). А также сеть для передачи телесигнала через интернет. Мы ее достаточно активно стали развивать, сейчас занимаемся продвижением.

 

-- Суммы какого порядка инвестируете вы и ваши партнеры?

 

-- Обычно мы вкладываем от пятисот тысяч до полутора-двух миллионов долларов. Мы -- это в среднем три инвестора. Вообще мы очень редко обсуждаем с хозяином технологии объем денег, он должен сказать, сколько ему требуется, после чего мы принимаем решение. Хотя уточнения суммы могут быть, причем всегда в сторону увеличения.

 

-- Что происходит после того, как вы договорились о сумме вложений?

 

-- Дальше создается компания. Мы предпочитаем форму ООО, туда входят инвесторы, изобретатели, соотношения долей оговариваются. Я не вижу преимущества акций на этом этапе по той причине, что при необходимости к ним потом всегда можно перейти. К тому же акционерная форма требует больше бумаги, зачем на это тратить ресурсы и время?

 

-- Как распределяются доли?

 

-- Обычно у инвесторов бывает более пятидесяти процентов, поскольку риск очень велик и мы предпочитаем контролировать процесс. Но если изобретатель полностью уверен в перспективах и не хочет опускаться ниже пятидесяти процентов, то мы можем на это согласиться, но все равно стараемся следить за ситуацией. Мы очень четко все проговариваем на самом первом этапе: определяем функции, подписываем устав -- стратегический документ, определяющий, кто чем занимается. Есть случаи, когда мы назначаем своих людей в качестве бухгалтеров, финансовых директоров и так далее, чтобы они контролировали ситуацию. Но мне только легче, если приходят люди, у которых полностью сформирована команда.

 

-- Какой процент от своего капитала инвестирует "ангел"?

 

-- Надо понимать, что вы инвестируете деньги, которые, по большому счету, можете считать уже потерянными. Считайте, что вы идете в казино. Вы же не рассматриваете это как инвестицию? Вы идете, чтобы развлечься, держа в голове, что играть на последние деньги -- неправильно. Трудно судить, кто сколько вкладывает из "ангелов", но никто не вкладывает последнее, тем более что в данном случае речь идет об инвестициях весьма и весьма рискованного характера.

 

-- Как вы находите проекты для вложений?

 

-- Первое время я пытался организовать поток идей, суетился, но потом понял, что это не больно-то эффективно. Кроме того, выбор изобретений весьма невелик. В итоге я от этого отказался. Кто-то из изобретателей приходит от знакомых, кто-то слышал о нас, кто-то читал в интернете. Надо понимать, что как проектов, так и инвесторов в России сейчас не очень много. Это не Стэнфорд, не Силиконовая долина, где каждый день проходят тусовки, сетевые встречи. У нас нет связного сообщества инвесторов, у нас нет связного сообщества изобретателей, у нас нет организованного сообщества вокруг, скажем, Московского университета, как вокруг Стэнфорда, Принстона и других университетов. Естественно, это не облегчает жизнь. Все попытки создать что-то подобное, по моему мнению, ничего особенно не дали.

 

-- Создание в России, допустим, настоящей действующей сети "бизнес-ангелов" могло бы помочь делу?

 

-- Помочь, с моей точки зрения, можно только одним -- приведением страны в порядок. Вы не сможете ничего навязать рынку искусственно, нельзя что-то сделать -- раз! -- и инвесторы пошли косяком. Инфраструктура, инфраструктура и еще раз инфраструктура -- в широком смысле слова, как среда обитания для инвесторов. Если в Америке, чтобы зарегистрировать компанию, нужен один день, а в России тридцать пять, то я понимаю, почему у нас количество индивидуальных компаний сокращается из года в год. Если я нахожусь в российской юрисдикции, то каждый день получаю новые сюрпризы. В Америке бухгалтер за ведение годовой отчетности получает тысячу долларов в год, а в России -- тысячу двести в месяц, потому что в Америке бухгалтер сводит годовой баланс на калькуляторе и на это требуется день, а в России он это делает раз в квартал и заполняет полсотни пустых форм.

 

-- А вы не рассматривали в связи с этим возможность инвестировать за рубежом?

 

-- Мы рассматриваем возможность инвестировать где угодно. Более того, телевизионная компания, которую мы только что купили, создана распределенным коллективом программистов из шестидесяти человек, которые и в глаза-то никогда не видели друг друга. Там есть люди из России, из Кореи, из Бразилии. А головной офис находится в Германии. Для финансов нет границ, мы готовы инвестировать везде, с нами как раз проблем нет. Это государство должно ухаживать за своими инвесторами.

 

-- А российских проектов у вас сколько?

 

-- Во всех остальных источник идей находится в России -- но это не значит, что я буду регистрировать предприятие в России. Мне проще действовать в американской юрисдикции, более того, для моих клиентов проще действовать в американской юрисдикции. Понимаете, ситуация с инвесторами, да и с состоятельными людьми в России сейчас можно описать так: на раскаленную сковородку налили чуть-чуть воды, она разбилась на капли, которые перекатываются по поверхности и не сталкиваются друг с другом. Добавьте воды -- и сковородка покроется полностью. Надо, чтобы богатых людей было не три и не пять и чтобы не все они сидели в Москве. В США начальные деньги для большинства компаний -- это деньги родственников, друзей и знакомых, то есть "ангельские" деньги. Только в одном городе Сан-Диего ассоциация "бизнес-ангелов" объединяет десятки человек. Это врачи, юристы -- состоятельные люди, которые могут себе позволить вложить в начинающую компанию где-то от сорока до ста тысяч долларов. Вы много знаете врачей в России, которые могли бы инвестировать такие деньги?

 

*Речь идет о начатом компанией "НейрОК Оптика" производстве 3D-мониторов. Компания применяет свой уникальный способ генерации трехмерных изображений посредством комбинации структуры жидкокристаллических панелей и нейросетевых алгоритмов. Продажа новых 3D-мониторов начата в 2002 году и ведется в основном в США.

 

Поскольку большинство продуктов делается для решения чьих-то проблем, мы всегда задаем два вопроса: чью проблему можно решить с помощью вашего изобретения и почему ваше решение лучше остальных? Обычно, если люди могут ответить на эти вопросы, этого достаточно.

 

Я хорошо отдаю себе отчет в том, что такое бизнес-план с точки зрения его реалистичности. Он конечно, должен быть, но для меня, когда я принимаю решение, достаточно расчетов на уровне школьной тетрадки.

 

Россия -- это не Стэнфорд, не Силиконовая долина. У нас нет связного сообщества инвесторов, у нас нет связного сообщества изобретателей. У нас нет организованного сообщества вокруг, скажем, Московского университета, как вокруг Стэнфорда или Принстона.

 

За рубежом "бизнес-ангелы" существуют давно, их деятельность уже привычна и схематизирована. Как правило, человек, у которого есть лишние несколько десятков тысяч долларов и который хотел бы рискнуть ими, вложив в какую-нибудь развивающуюся компанию, обращается в местную или национальную сеть "бизнес-ангелов". Такие сети объединяют частных инвесторов, помогают им находить проекты для инвестирования и объединяться для коллективных вложений. В соответствии с "Исполнительным докладом-2000" Глобального обзора предпринимательства только в США в 2000 году "бизнес-ангелы" осуществили вложения на сумму 40 млрд долларов, а количество самих "ангелов" перевалило за 400 тыс. человек. В ЕС, по разным оценкам, "неформальный венчурный капитал", как еще называют средства "бизнес-ангелов", составляет от 10 до 20 млрд евро. Разумеется, все это стало возможным не без поддержки государства. Во многих странах для венчурных капиталистов, инвестирующих средства в небольшие высокотехнологичные компании на ранних этапах, существуют существенные налоговые льготы, включая скидку с налога на доход от прироста капитала при реинвестировании.

 

В России объединения "бизнес-ангелов" -- это в лучшем случае несколько десятков инвесторов. Однако потенциальных "ангелов" по всей России, по оценкам генерального директора национальной сети "бизнес-ангелов" "Частный капитал" Дмитрия Княгинина, не менее 50 тысяч.

 

Нижний порог "ангельских" инвестиций -- несколько десятков тысяч долларов, однако проектов, где требуются такие маленькие суммы, не много. В основном "бизнес-ангелы" вкладывают порядка 100-500 тыс. долларов. Суммы свыше 1 млн долларов уже велики для частных инвесторов, здесь в дело вступают венчурные фонды. Компании, в которые вкладывают "бизнес-ангелы", как правило, связаны с наукоемкими и инновационными технологиями. Так, среди запускаемых при участии сети "Частный капитал" проектов -- производство зондов для микроскопов, производство тепловизоров, оборудования для соляриев, система онлайн-продажи билетов. Все эти проекты обещают доходность более 100%, однако, разумеется, не гарантируют ее. Часто "бизнес-ангел" становится для компании, в которой он участвует, не только кредитором и совладельцем, но и менеджером, советчиком и посредником между изобретателями и "нужными" людьми -- например, чиновниками или другими бизнесменами.

 

В многочисленных пособиях для начинающих "бизнес-ангелов" даются советы, как минимизировать риски, которые при вложениях в новые венчурные проекты достаточно велики. Так, предлагается сразу четко ограничить объем вложений 5-15% сбережений или инвестиционного портфеля. Причем предпочтительнее осуществлять финансирование в несколько этапов, следя за эффективностью вложений на каждом из них. Диверсифицировать риски можно, вложившись сразу в несколько проектов: доходность по какому-либо одному из них может перекрыть убытки от всех остальных. Хороший вариант -- найти проект в той области, в которой "бизнес-ангел" разбирается, иначе высока вероятность неправильно оценить перспективы нового проекта и потерять деньги. Входя в компанию в качестве совладельца, стоит определиться с видом акционерного капитала: будут это обыкновенные или привилегированные акции. Держатели последних имеют преимущество по сравнению с держателями простых акций в случае, если компания признана банкротом и производится возврат капитала. А также в противоположном случае -- если компания начала приносить прибыль и идет распределение дивидендов.